ОРЛИЦА И ЖЕЛТОГОЛОВЫЙ КОРОЛЁК
Орлица закончила строить гнездо на верхушке самой старой и самой высокой сосны, какую она только смогла найти в горах.
Теперь она сидела на его краю и похвалялась:
-Нет в этой стране ни одной птицы, которая была бы больше и сильнее меня. Я самая отважная, меня боятся не только пернатые, а среди четвероногих даже лиса и косуля. Никто мне не нужен во всем этом огромном мире. Мои крылья несут меня как ветер, у меня стальной клюв и цепкие, длинные, как ятаганы*, когти, которыми я легко хватаю добычу. А какое замечательное гнездо я построила! Крепость, а не гнездо!
________________
*-Кривая сабля
________________
Действительно, гнездо было большое, широкое и высокое, сложено из сухих веток, прочно связанных между собой и со стволом сосны, так что могло противостоять любым бурям. А в середине гнезда, на дне, орлица устроила такое углубление, сплетенное из сухой травы и выстланное перьями и шерстью, чтобы птенцам в нем было мягко и тепло.
-Уиии-еее! - протяжно заклекотала орлица и взлетела ввысь. Все выше и выше, вот она долетела до белого весеннего облачка, поднялась даже выше него.
-Уиии-еее! Какая я могучая и сильная! Ни одна птица не может сравниться со мной. Я живу одна, живу, как хочу, по своей воле! Ничья помощь мне не нужна, и ни у кого я ее не прошу!
Долго кружила орлица высоко в небе, потом медленно и величественно опустилась на распростертых неподвижных крыльях вниз. Долетела до гнезда и, довольная собой, опять уселась на краю.
Тихий весенний ветерок покачивал сосну и нежно напевал в ее ветвях. Вдруг орлица услышала чей-то голосок: «Фьюить-фьюить-фьюить!» - тонкий и мелодичный, как звон серебряного колокольчика - обрывок птичьей песни. Он доносился откуда-то из сплетенных веток гнезда. Орлица грозно нахмурилась, повела зоркими глазами, пытаясь обнаружить наглеца, осмелившегося приблизиться к ее гнезду, и вскричала, велев ему показаться:
-Кто ты, наглый, дерзнувший приблизиться к моему царскому гнезду, да еще и чирикать?!
Из сухих веток гнезда вылетела маленькая птичка, величиной с пол-орешка, серо-коричневая, с кокетливо поднятым вверх хвостиком. Вылетела и села рядом на ветку.
-Кто ты, ничтожный заморыш? - удивилась орлица.
-Я желтоголовый королек. Ты среди птиц самая сильная, а я самая маленькая и самая слабая.
-И чего тебе здесь надо, в моем гнезде?
-«Фьюить-фьюить-фьюить!» - тоненько пропела желтоголовка, словно прося прощения за дерзость. - Я тоже хочу свить гнездо, чтобы снести яичко и вывести птенцов, и я не нашла лучшего места, чем среди сухих веток, из которых ты сделала свое гнездо. Сюда не проникает дождь, а мои злейшие враги: ястреб, ласка, хорек и куница - побоятся приблизиться к твоему дому, о могучая орлица!
От гнева у орлицы встопорщились перья на шее и на макушке.
-Дерзкая, да как ты смела подумать, что я позволю тебе поселиться в моем доме, даже там, внизу, среди сухих веток?! Ну, погоди! - И орлица бросилась на бедную желтоголовку. Но пока она раскрыла огромные крылья и пока взлетела, маленький проворный королек успел исчезнуть среди густых веток, куда орлица не смогла добраться.
-Чтобы я больше здесь тебя не видела, не то горе тебе! - крикнула вслед разгневанная орлица и вернулась к своему гнезду.
Мудрая сойка, которая знает все, что происходит в лесу, прослышала об этом и подлетела к орлице:
-Великая повелительница птиц, высокомерие и злоба не приносят пользы. Лучше бы ты позволила бедному желтоголовому корольку жить в ветках твоего гнезда. Он бы мог тебе пригодиться...
-Прочь отсюда, сплетница! - прикрикнула орлица. - Как может мне пригодиться какой-то мелкий королек?! Да я могу вмиг проглотить его и даже не замечу. Пошла вон, и не смей вмешиваться в чужие дела.
Сойка обиженно протрещала несколько раз и отправилась по своим делам.
Прошло месяца три, и однажды в жаркий летний день орлица снова сидела на краю своего гнезда. Но на этот раз она не была так величественна и самодовольна, как раньше. Она сидела печальная, втянув голову в плечи, полузакрыв глаза. Да и как ей было не печалиться? Она снесла два яйца, полтора месяца голодала, высиживая их, вывела двух здоровых птенцов, покрытых белым пухом, а теперь ее птенцы вот-вот погибнут. Чего им не хватает, что они такие слабенькие и несчастные? Ведь орлица приносит им обильный корм: зайчат, тетеревов, рябчиков и других обитателей гор. Приносит им в гнездо, разрывает на куски и сует в клювы птенцам. И от ночного холода защищает их, и от полдневного зноя, укрывая крыльями. Делает все, чтобы орлята выросли и набрались сил. Но злая напасть постигла птенцов: на остатки еды собираются тучи мух, от них черным-черно в гнезде. Они садятся на птенцов, лезут им в рот, в глаза, кусают их с раннего утра и до поздней ночи. А вечером налетают рои комаров, которые высасывают у орлят кровь и силы. Нет орлятам отдыха ни днем, ни ночью, уже еле держатся на ногах, вот-вот погибнут.
Старая орлица сидела печальная и беспомощная перед этими мелкими, бесчисленными и невероятно нахальными врагами. Ее клюв и огромные когти не приспособлены для ловли мух и комаров, а если она взмахнет крыльями и отгонит их, то в следующее мгновение они все возвращаются, еще более нахальные. Бедные птенцы вместо того, чтобы расти и крепнуть, тают прямо на глазах.
-Добрый день, государыня, - защебетала сойка, пролетавшая однажды утром мимо и присевшая на соседнюю сосну. - Мне кажется, ты чем-то расстроена. Неужели погибли твои птенцы? А, может, ты не находишь для них корма? Какая причина твоей печали? Может, я найду способ помочь твоему горю? Ведь я много видела и много знаю.
-Не думаю, что моему горю можно помочь, - пожаловалась орлица, которая сейчас уже не была так высокомерна, как прежде. - Вот какая беда у меня, сестрица-сойка... - и она рассказала сойке про нападения мух и комаров. - я ловлю и побеждаю больших и сильных животных, а мелких мошек не могу уничтожить. О, горе, горе мне и моим птенцам!
-Не сетуй, - утешила ее сойка. - Против этой беды есть средство. Сейчас я его тебе доставлю.
Сойка поспешно полетела в чащу леса, покричала несколько раз и вернулась к гнезду орлицы, а за ней летел желтоголовый королек.
-Вот это средство, государыня-орлица! - и сойка показала на королька.
Желтоголовый королек внимательно выслушал, в чем дело, и сказал:
-Это не горе, а радость! - И тоненько засвистел: фьюить-фьюить-фьиють!
-Вот, детки, обильное угощение! - сказал им королек, - Видите, как много еды и именно какую мы больше всего любим.
И семья желтоголового королька принялась проворно ловить мух и комаров, которые и были их пищей.
Вскоре орлята были избавлены от злых мучителей. Теперь стоило мухе или комарику приблизиться к гнезду, как кто-нибудь их корольков - цап! - ловил его и проглатывал.
-Дорогие мои! - ласково проговорила орлица. - Прошу вас, свейте гнездо между ветвями моего дворца. У вас здесь будет и надежна защита и обильная еда из мух и комаров, а у моих птенцов будет покой и сон, они будут расти и крепнуть.
Мудрая сойка взъерошила хохолок на своей макушке и наставительно сказала орлице:
-Как бы ни был кто-нибудь велик и силен, но все же один он не может жить и нуждается в чьем-либо товариществе, пусть им будет даже и желтоголовый королек, величиной не более ореха. Мир вам и согласие! - И сойка улетела.
С тех пор огромная могучая орлица и крохотный, слабый желтоголовый королек живут в дружбе, как добрые соседи.
*************************
****************
ПАРАШЮТ
Старый дядюшка Пэтру и его племянник Ионаш устали, гуляя по полям с дозревающей кукурузой и по старому лесу. Почувствовав, что проголодались, они уселись на пенек на краю леса, где ласково пригревало осеннее солнце и родничок, журча, струил свою прохладную воду. Достали приготовленную из дому провизию и принялись за еду.
Вдруг рука Ионаша замерла на полпути ко рту.
-Дядя, погляди! - удивленно воскликнул он, показывая рукой куда-то на восток.
-Что такое, Ионаш? - удивился старик.
-Парашюты! Да как много! Разве ты не видишь?
Дядюшка козырьком приложил ладонь к глазам:
-Правда, Ионаш... Это учение у парашютистов.
И они, сидя на краю леса, долго любовались великолепным зрелищем. Сверкая на солнце, точно крылатые серебряные стрелы, проносились самолеты, и из них, как семенные зерна, высыпались парашютисты и стремительно летели вниз. Но вдруг над каждым что-то раскрывалось, принимало форму огромного зонта, тормозящего падение, и теперь, отважный человек, падавший в пустоту, плавно покачиваясь, медленно спускался и, невредимый, касался земли. Парашюты мягко опускались, как букеты цветов, выросших на лазурном небесном лугу.
-А кто изобрел парашют? - спросил Ионаш, когда все самолеты улетели и окончилось это прекрасное зрелище.
Старик поискал немного в копилке своей памяти, но не смог вспомнить, кто же был человек, придумавший это приспособление, столь необходимое для всех, летающих на самолетах и воздушных шарах.
-Но не только человек пользуется парашютом, - немного погодя сказал дядюшка. - Ну-ка, подумай, не приходилось ли тебе видеть нечто похожее на парашюты, кроме тех, на которых прыгают с самолета?
Смышленый мальчик тотчас же сообразил:
-Одуванчик! Его семечки держатся на пушинах, и они летят по ветру, а потом медленно-медленно опускаются, совсем как парашютики.
-Правильно, Ионаш. Есть семена и других цветов и деревьев, которые спускаются как парашюты: семена клена, вяза, ивы... Однако, они в основном доверяются ветру, который их и разносит. А вот, пока мы отдыхаем, я тебе расскажу о живом существе, о птице, которая опускается на землю, словно парашют.
И дядюшка начал рассказ:
-Наши домашние утки происходят от больших диких уток, которых и сейчас много водится в наших краях по озерам да рекам. Эти дикие утки часто гнездятся в зарослях камыша или на земле в прибрежном кустарнике. Но некоторые устраивают гнезда в ветвях высоких деревьев, растущих на берегу. И утиная пара, о которой пойдет речь в этой невыдуманной истории, решила тоже так поступить. Они решили строить свое гнездо около верхушки старой ивы.
Яркий красавец-селезень собирал сухие веточки, стебли камыша, сухие травинки. Хозяйка-утка принимала материал и строила гнездо. Так как им не надо было ничего слишком замысловатого, за несколько дней гнездо было готово. И тогда уточка снесла десять красивых, блестящих, светло-оливковых яичек, и сразу же принялась их высиживать. Ни днем, ни ночью она не сходила с них; только очень проголодавшись, она стремглав неслась к озеру, чем-нибудь набивала зоб и тотчас возвращалась к своим обязанностям.
Прошло примерно четыре недели, и вот однажды утром уточке показалось, что из одного яйца слышится слабый стук. Она склонила голову, прислушалась и поняла: птенец собирается вылупиться из яйца, он хочет разбить скорлупу и выйти на свет. Тук-тук! - стукнула утка крепким клювом по яйцу и разбила его. И вот птенец сперва высунул голову из скорлупы, а потом вылез целиком. Тук-тук, - клюнула утка второе яйцо, и на свет появился еще один утенок - маленький, тощенький, с еще влажным пушком на нем... Гнездо у верхушки дерева заполнилось птенцами. Отец-селезень, гордый, сидел вблизи на дуплистом тополе; утка спрятала утят под своими крыльями для того, чтобы они согрелись и обсохли. Но очень скоро утята один за другим высунули головки из-под маминых крыльев, вылезли на край гнезда и с удивлением принялись осматривать новый, незнакомый мир.
Теперь все они были покрыты красивым коричневым пухом, длинным и густым, который полностью укрывал их маленькие тельца.
-Есть хочу! Есть хочу! - пищали утята на своем языке. - Мамочка, накорми нас!
-Птенчики мои! У нас, у уток, законы не такие, как у воробьев и ласточек; у тех птенцы вылупляются из яиц голенькими и сидят в гнезде, пока не оперятся, а родители все это время носят им в клювах корм. Вы же появились на свет одетые, резвые, и должны сами себе добывать пропитание. Мы, ваши родители, будем вас обучать, а искать корм и добывать его придется вам самим.
-Хорошо, мама! - ответили в один голос утята. - Но здесь, в гнезде, мы не видим никакого корма.
-Наш корм внизу, в озере. Там его много. И притом самого лучшего.
Птенцы вытянули головки из гнезда и стали высматривать озеро, где много вкусной еды. Оно было близко, но внизу, а их гнездо находилось на верхушке дерева.
-Ну, птенчики, пойдемте к воде. Вода - это наш мир, обильный и благодатный.
-Мы бы пошли, но как мы спустимся с верхушки этого дерева? У нас ведь еще нет таких крыльев, как у тебя... Спусти ты нас!
-Кря, кря-кря, - рассмеялась утка. - А у меня нет ни когтей, ни такого клюва, чтобы ухватить вас и спустить на землю. Да и не нужно это... Прыгайте вниз!
-Мы боимся, - жалобно пропищали утята. - Мы разобьемся о землю и погибнем.
Напрасно селезень и утка доказывали им, что ничего с ними не случится. Испуганные утята сидели на краю гнезда и не отваживались прыгать. В конце концов мать рассердилась и столкнула одного птенца. Остальные малыши испуганно отступили от края. Тот, которого вытолкнули, пискнул и - полетел вниз.
Ну чудо: вместо того, чтобы камнем падать на землю, он опускался плавно, медленно, совсем как опускается пушинка одуванчика или человек на парашюте. И второго птенца вытолкнула мать, а остальные, увидев, как красиво опустились их братья, сами попрыгали вниз. И скоро все десять оказались внизу, в траве, целые и невредимые.
Тут и мама-утка спустилась к ним.
-Теперь, птенчики, идите за мной, мы пойдем на озеро, туда, где наш мир.
Птенцы выстроились цепочкой и встали за матерью, селезень тоже спустился, чтобы охранять семью от врагов; вскоре они пришли к воде и весело поплыли, словно два больших корабля, окруженные десятью лодочками.
Ионаш выслушал эту невыдуманную историю, а потом спросил, как же птицы спустились невредимыми с такой высоты? Ведь у парашютистов есть парашют, который держится воздухом. А у утят?
-И у них есть нечто вроде парашюта, - объяснил ему старик. - Их маленькие, легкие тельца покрыты длинными густыми пушинками, которые держатся в воздухе, совсем как пушинки одуванчика, и получается настоящий парашют.
-А-а, понял, дядюшка. Но... как же утята вернутся в свое гнездо, ведь они еще не умеют летать и у них нет самолета, который бы их поднял?
-Они уже никогда больше не вернутся в гнездо. Может, они, птенцы, и хотели бы еще полетать как на парашюте. М это понравилось, и они увидели, что это не опасно. Но только один раз дано утятам так спуститься на землю. Там, через несколько недель, поднимутся и они в воздух и оттуда снова спустятся на воду, но тогда уже на сильных и добротных крыльях.
